Поэзия Апшерона

Живопись Фархада Халилова по цвету, ритму, пластике, композиционному строю знаменует звездное время молодости, когда самые простые приметы родного края одинокое дерево на берегу моря, обычный белостенный дом в апшеронском селении кажутся праздником, счастьем.
Смысловая напряженность образа, умение охватить повседневность взглядом поэта сильные стороны живописного дарования художника. Именно поэтому между его картинами и зрителем сразу же устанавливается особый душевный контакт.
Когда итальянский кинорежиссер Микеланджело Антониони увидел Апшерон, ему показалось, что он попал в мир античной природы: он был поражен тишиной, неподвижностью, завершенностью форм, вечностью Гобустана с его удивительным наскальным эпосом. Но для художника, который умеет ценить только себя самого, для которого мир, это лишь оттенки собственных страстей, Апшерон может показаться местом скучным, монотонным, однообразным. И тогда здесь не откроешь ни одной художественной истины, не увидишь и намека на красоту. Заунывно воет ветер, пригибаются к земле, ища спасения, скрюченные стволы деревьев, утомляют нескончаемое пространство Каспия, словно вспаханное тяжелым плугом, сухая горькая пыль, выжженная солнцем земля. Что может найти здесь художник? Какую аналогию вызовет в нем эта не очень-то приветливая реальность?
Фархада Халилова Апшерон научил многому, обострил его пластическую культуру, помог отбросить все наносное, ненужное, призвал к эмоциональной точности. Сильное чувство не нуждается в аффектации, в многословии. Я смотрю на картины Халилова и вспоминаю Апшерон. Мне кажется, что я листаю и вчитываюсь в страницы искреннего дневника, полного лиризма, упоительного восхищения.
Художник убеждает: на Апшероне все необычно - цвет, запах, аромат, простор, голубая скатерть Каспия, узловатые ветки тутового дерева и узкая улочка, с неутомимостью мула карабкающаяся на взгорок. Надо полагать, не будь Апшерона, Фархад Халилов все равно стал бы художником в силу природной одаренности. Но он никогда не постиг бы той поэзии, которую ему нашептала родная земля. Любит он ее беззаветно, преданно, самозабвенно. И в ответ она, не торопясь, открывает ему свои тайны. Во многих своих картинах художник постигает полифонию мира, создает живой образ бытия, убеждающий суровой красотой. Мир в картинах Халилова чистый, возвышенный, драгоценный.
Вот полотно «Выход в море» грубая фактура холста словно пробивается сквозь толстый слой белил, ультрамарина, охры, волконскоита. И вдруг за краской, становящейся цветом, открывается сложное переплетение мира чувств человека и мира природы. Художнику удалось запечатлеть свежесть первого чувства глубоко, сдержанно. Он не прибегает к праздничной декоративности. Интуиция помогает найти композицию, необходимый цвет. «Осень в Горадиле», «Весна в Бузовнах», «Гора и небо», «Зимняя опушка леса», «Свет в лесу» в каждой из этих работ энергия жизни, сложность цвета, художественный образ, рожденный духовным опытом и мастерством.
На выставке показывались в основном работы последних пяти лет. Художественный метод живописца вбирает в себя как бы два потока: непосредственную работу на натуре и стремление к образной обобщенности в малом выразить большое, немногословно, мощно сказать о своем удивлении, восторге, радостных или драматических переживаниях. Оба потока то идут обособленно, как холодное и теплое течение, то сливаются.
Персональная выставка в Москве для Халилова серьезный творческий экзамен, который он, по моему убеждению, выдержал с честью. Его требовательность к себе достойна уважения.
Выставка активна, мужественна, вызывает живую отзывчивость. Больше доверять своей художнической интуиции, избегать декоративизма и плоскостности, осваивать сложную глубину пространства, быть верным себе с той же силой, как это проявилось в лучших работах, таким пожеланием хотелось бы закончить свои заметки о выставке чуткого, умного и талантливого художника из Баку Фархада Халилова.