Маяковский на сцене

«Это написано пятьдесят лет тому вперед,- восклицает изобретатель Чудаков, хватая обрывок письма, пришедшего из будущего. Понимаете - тому вперед!!! Какое необычайнейшее слово!» Необычайнейшие слова естественно звучат в пьесе Маяковского «Баня», устремленной в будущее- через горы времени.

«Баня» Маяковского родилась в начале первой пятилетки. Жизнь сама подсказывала поэту непривычные образы, подкрепляла смелую фантастику, создавала радостную, одновременно и праздничную и будничную атмосферу. Идею своей пьесы Маяковский видел в борьбе «за героизм, за темп, за социалистические перспективы», против деляг, бюрократов, главначпупсов и обслуживающих их приспособленцев и подхалимов.

Недавняя постановка «Бани» в Московском театре сатиры - праздничное событие.

...За раздвинувшимся занавесом - огромный стенд с плакатами Маяковского. Знакомые силуэты, выразительные маски, резкие, решительные линии, смелая гипербола, острая выдумка - все сразу же вводит в тему спектакля.

На сцене Чудаков, изобретатель Машины времени, и его товарищи: «легкий кавалерист» Велосипедкин, рабочие Фоскин, Двойки», Тройкин. Внешне Велосипедкин - обычный паренек-комсомолец тех лет: веселый, размашистый, с кепкой набекрень, каким его не раз изображали. Но артист Б. Рунге, исполняющий эту роль, верно почувствовал, что образ Велосипедкина -и не отвлеченная фигура и не житейски приземленный тип. Исполнитель хорошо передает нетерпеливое стремление Велосипедкина в будущее, его ярость против победоносиковщины («Я буду жрать чиновников и выплевывать пуговицы»), энтузиазм, его окрыляющий юмор.

Первый, кто вырастает на пути изобретателя и его друзей, выпятив живот и равнодушно уставившись на «просителя» маленькими, свиными глазками, - Оптимистенко, секретарь Победоносикова. Порождение победоносиковщины, он наперед пронумеровал и расшил по папкам все чувства и мысли, все богатство жизни. Для него нет будущего и настоящего, есть бумаги «входящие» и «исходящие». Сами отношения между людьми выступают у него как отношения бумаг, документов,

В этом образе проявилась характерная черта художественной Манеры Маяковского-драматурга: сатирическое заострение, доведение порой до абсурда свойств разоблачаемого персонажа. Оптимистенко - циркулярная душа. Но именно потому, что в циркуляре вся жизнь Оптимистенко, особенность эта раскрывается не однолинейно. Очень тонко это почувствовал В. Лепко - исполнитель роли. Его Оптимистенко - это не угрюмый, мрачный бюрократ, а существо, которое живет и радуется. Он наслаждается самим процессом «делопроизводства» в полном отрыве от человека, которому должен служить аппарат. Он весел, доволен, любит поговорить. Но «оптимизм» Оптимистенко бесчеловечен: это самодовольное хихиканье бюрократа, для которого проситель - лишь досадная помеха, нарушающая бесшумную и бесперебойную циркуляцию директив.

Ошибется тот, кто подойдет к персонажам пьес Маяковского с меркой мелко-бытового правдоподобия. Но ошибется и тот, кто сведет всю суть того или иного образа к условной маске. В Победоносикове тоже все подчинено одной определяющей черте: он бюрократ. Но проявляется это его качество в пьесе удивительно многогранно. Уже в самой фамилии его заключено противоречие: претензия на «вождизм», на фанфарную звонкость и комически снижающее окончание. «Носик»,- называет его Мезальянсова. Время для него остановилось. Продолжается лишь планомерное восхождение по служебной лестнице.

Уже во втором акте, когда Победоносиков, артист Г. Менглет, развалившись в громадном кресле, спинка которого значительно выше его головы, диктует робкой машинистке очередную приветственную восторженно-бессмысленную речь по поводу пуска новой трамвайной линии, зрителю открываются его чванство, грубость, невежество, лицемерие. Прием саморазоблачения доведен здесь до предела. Каждая очередная бессмыслица, которую напыщенно, со значением произносит этот развязный невежда, вызывает в зале взрывы хохота.

Победоносиков любит подчеркивать свою незаменимость: он фигура «государственная», он «у кормила». «Вождизм» Победоносикова проявляется во всем: от руководства трамвайным движением до указания выпрямить линии стильной мебели. Театр, живопись, история литературы - куда только не сунул он самодовольную рожу! Это и «смешно» и «не смешно», как говорит Поля, его жена. Артист умело показывает трусость, перестраховку, без инициативность этого напыщенного ничтожества.

Следует отметить, что артисту Г. Менглету лучше удались именно те сцены, где Победоносиков уже раздавлен, повержен и пресмыкается. Главначпупс -«столп», самодур, монумент бюрократизма - у Менглета получился хуже, бледнее.

Маяковский зло высмеял и обслуживающих Победоносикова художников, таких, как Бельведонский, у которых «только снизу вверх получается вполне художественно». Разумеется, они соответственно и натуру подбирают такую, чтоб смотрела на них сверху вниз. Эти черты остро схвачены артистом Г. Доре. Запоминается его угодливо извивающаяся фигура, его почти собачья готовность схватить на лету и «художественно» претворить любое указание главначпупса.

...«Он просто плющит каждого своими заслугами и стажем»,- говорит о Победоносикове Велосипедкин, друг и помощник изобретателя Чудакова. Победоносиков не просто мешает жить окружающим и зависящим от него людям. Он словно замораживает всех, кто тесно соприкасается с ним, глушит, подавляет все живое. Это, повторяем, не очень пока удалось передать Г. Менглету.