Берлинский калейдоскоп

За окном всю ночь рычали львы. Наверное, они мерзли: под вечер неожиданно ударили заморозки. Львы были дрессированные; из цирка «Буш», который расставил свои фургоны во дворе напротив берлинской гостиницы, «Иоганнисхоф». Рычали львы по-цирковому - лениво и не зло. Вполне возможно, что за всю СВОЮ львиную жизнь они ни разу не видели Атласских гор: в Лейпциге, в сердце Саксонии, вот уже много лет успешно разводят Львов. Настолько успешно, что их покупают даже зоопарки африканских стран. И не удивляйтесь: приобрести львенка с лейпцигской метрикой дешевле и безопаснее, чем организовывать охотничью экспедицию за грозным хищником. Так что немцы не без основания Шутят, что скоро каждый второй африканский лев будет рычать с саксонским акцентом.

Львами, верблюдами и прочей цирковой Живностью я мог любоваться прямо из окон своего номера.

А что еще видно оттуда?

Справа - Фридрихштрассе. Вон там, где улица перекидывается через Шпрее, - набережная Шиффбауэрдамм. Это совсем рядом, давайте спустимся вниз и пройдем туда.

Мы окажемся на площади Бертольта Брехта. Над серым домом круг ё вписанными в него словами! ^Берлинский ансамбль», большое полотнище: «Сегодня мы играем «Трехгрошовую оперу» Брехта». Вечером круг вспыхивает неоном, а у касс выстраиваются очереди: вдруг окажется несколько случайных билетов? Шансов немного: чтобы посмотреть спектакли брехтовского театра, в Берлин приезжают люди со всех концов республики, из многих стран мира.

Рядом с «Берлинским ансамблем» - варьете «Фридрихштадт-паласт», где выступают европейские звезды эстрады. На стене огромный киноплакат. Уже четыре миллиона зрителей ГДР просмотрели недавно вышедший документальный фильм «Борьба за Германию». Фильм рассказывает о немецком революционном антифашистском движении. С другого плаката смотрит яйцо замена- тельного американского актера Спенсера Треси - с успехом идет в Берлине картина режиссера Стэнли Крэмера «Нюрнбергский приговор».

Пойдем по Фридрихштрассе дальше, через мост, мимо старушек, которые кормят чаек и голубей, мимо веселых ребятишек, гоняющих на самокатах, мимо югославской фотовыставки, где задумчиво улыбается со стенда семнадцатилетняя Монна Лиза с косичками, мимо дома чехословацкой культуры - из него выходят двое парней в спортивных куртках, несут большие нарядные конверты с долгоиграющими пластинками,- пойдем туда, где Фридрихштрассе пересекается с Унтер-ден-Линден. На углу выставочный зал. Работы графиков, живописцев, скульпторов республики, отмеченные на недавнем конкурсе. Ярко, свежо, молодо. Возле зала, на тротуаре, скульптурная композиция: гимнастический этюд. Бронзовых гимнастов обступает улица. Довольно спокойная в рабочие часы, людная в праздники, в воскресные Дни.

Рядом магазин, где продаются работы ремесленников ГДР. Дерево, медь, керамика. Труд и вкус, помноженные на столетние традиции. Наискосок, через дорогу, прыгает вниз с крыши дома стрелка со словами: «Комическая опера». Театроведы Европы спорят об острых, необычных постановках режиссера Вальтера Фельзенштей- на - «Отелло», «Мнимый больной», «Синяя борода».

Дальше фирменный магазин Мейссенского фарфорового завода (знаете, конечно, знаменитую эмблему - голубые скрещенные мечи?).

Рекламная тумба густо залеплена объявлениями. Выставка немецкого художника Антона Граф- фа в Национальной галерее. Вечер молодых поэтов в Университете имени Гумбольдта. Вечер фильмов Йориса Ивенса в кино дворце «Космос». Премьера в Немецкой государственной опере. Премьера в Театре дружбы. В кинотеатре «Камера» - просмотр фильмов, завоевавших золотые и серебряные медали на VI Международном фестивале в Лейпциге...

Еще метров двести по Фридрихштрассе - и перед нами заграждения. На той стороне улицу и тротуары перерезает жирная белая линия. Это граница с Западным Берлином. Поник американский флаг над пропускным пунктом «Чек пойнт Чарли», спрятавшимся за мешками с песком.

Там, на той стороне, возле самой границы карабкаются вверх этажи небоскреба. Огромное, обращенное к демократическому Берлину световое табло на крыше. Это здание построил западногерманский газетный король Аксель Шпрингер. Во время поездок в Западный Берлин и Западную Германию мне не раз приходилось встречаться с людьми, взгляды которых настроены на статьях шпрингеровской «револьверной прессы». Эти люди с трудом выговаривают слово «ГДР», предпочитая термин реваншистов («Средняя Германия»). Восточной Германией они называют области, отошедшие к Польше и Советскому Союзу. Так вот, читатели Шпрингера - из тех, кто считает -д себя поинтеллигентнее,- как правило.

...Я вспоминал об этих разговорах, когда шел по Фридрихштрассе. Полчаса спокойной ходьбы. Два километра. Небольшой кусочек демократического Берлина. Кусочек ГДР.

С высоты своего небоскреба герр Шгтрингер мог бы, конечно, увидеть те два километра Фридрихштрассе, о которых я рассказал. Мог бы увидеть и больше. Но не для того он этот небоскреб строил...

Дом Брехта

...Старый трактирчик где-то в Праге. Хозяйка, худая, задерганная делами, хлопочет у стойки, время от времени бросая не очень-то доброжелательный взгляд на гостя-эсэсовца (аккуратный пробор, черный мундир, повязка со свастикой, глаза, уставленные в одну точку). За соседним столиком двое других посетителей. Один из них пожилой, коротко постриженный, с каким-то очень открытым, чуть доверчивым и чуть лукавым выражением лица. Этот сразу кажется давним нашим знакомым. Развалившись на стуле, он покуривает трубку.

Эсэсовец поднимает голову.

- Они произвели покушение на Адольфа в Мюнхене. Он едва не отправился на тот свет.

Голос резкий, рявкающий.

Хозяйка сосредоточенно гремит кружками. А гость с трубкой сразу же отзывается - охотно и дружелюбно:

- На какого Адольфа? Я знаю двух Адольфов. Один был продавцом у аптекаря Пруши и сейчас сидит в концлагере, потому что хотел продавать соляную кислоту только чехам. А еще я знаю Адольфа Кокошку, который собирает собачье дермо и сейчас тоже в концлагере,- по слухам, он утверждал, будто дермо английского бульдога - самое лучшее. Обоих нисколечко не жалко.

Ну, конечно, старый знакомый - Швейк! Из брехтовской пьесы «Швейк во второй мировой войне», написанной по мотивам Ярослава Гашека.

Зал «Берлинского ансамбля» то замирает, то взрывается смехом. Спектакль великолепный. Со смелостью, которую рождает только очень большое, зрелое, уверенное мастерство, театр сочетает трагическое и комическое. Только что зал навзрыд хохотал, слушая диалог Швейка и пьяного фельдкурата, заблудившегося на мотоцикле в заснеженной степи близ Волги. И вот еще одна встреча. Медленно, тяжело катится танк. На нем немецкие солдаты. И гремит нагловато-бодрая маршевая песня. Хриплые голоса, танк, медленно надвигающийся на зал.

В один прекрасный день наши главные приказали нам Завоевать для них маленький город Данциг. Мы ворвались в Польшу С танками и бомбардировщиками. Мы завоевали ее за три недели.

Идет танк, гремит песня.

В один прекрасный день наши главные приказали нам Завоевать для них Норвегию

и Францию... Танк, песня.