Творчество по законам рынка

Ван Гог при жизни продал всего одну картину.

Время изменило ситуацию. Теперь между художниками и покупателем стоит не одиночка Дюран-Рюэль, с трудом продвигавший импрессионистов, а целая сеть взаимосвязанных между собой коммерческих трестов. Владельцы галерей вместе с кураторами музеев, критиками, обозревателями, частью художников- звезд, наиболее богатыми коллекционерами образуют художественный истеблишмент, устанавливающий законы спроса и формирования целых художественных направлений.

 Эту сеть галерей можно сравнить с фильтром, пропускающим через себя поток живописных произведений, приобретаемых тремя основными покупателями: музеями, частными лицами и корпорациями. Причем взаимоотношениям треугольника художник - рынок - покупатель придается не только чисто экономическое или социологическое, но и идеологическое значение.

 Казалось бы, это очевидно. Однако небезызвестный Даниэл Белл, в свое время пытавшийся научно обосновать миф об исчезновении борьбы идеологий между странами с противоположным общественным строем, в сравнительно недавно опубликованной книге «Культурные противоречия капитализма» не без пафоса заявляет: «Публика, происходящая из среднего класса, богатый покупатель больше не контролируют искусство. В живописи, в кино художник - и, как правило, авангардистский художник - доминирует на культурной сцене. Он в большей степени формирует аудиторию, нежели она формирует его».

 Чтобы выяснить степень соответствия слов Белла реальной ситуации, нужно, очевидно, обратиться к анализу художественного рынка и установить, какими мотивами руководствуются покупатель и владелец галереи. Иными словами, посмотреть, как законы художественного рынка влияют на свободу художественного творчества.

Теперь качество ряда вещей измеряется «поколениями»: от компьютеров до воздушных лайнеров, от станков с программным управлением до роботов. Точно так же считается, что после второй мировой войны уже появилось третье поколение коллекционеров.

 Сразу же после войны группа «собирателей живописи» была очень немногочисленна и не превышала пятидесяти человек. Они собирали в основном создания европейских авангардистов, а также произведения старых мастеров. Для большинства покупка картин была одним из видов помещения капитала. Вкладывая деньги в картины, они хотели, чтобы и картины «работали на деньги». Покупатели стремились выбирать не только такие произведения, которые со временем наверняка увеличивали бы свою стоимость, но также эффектно выполняли и «общественную» функцию маркировали социальное положение владельца.

 В самом деле, покупатели картин находились на самой вершине социальной пирамиды. Это положение требовало демонстрации власти и богатства с помощью расточительного потребления, недоступного другим социальным слоям. Живопись как средство роскоши, обладающая способностью со временем становиться все дороже и дороже, идеально подходила для демонстрации и символизации общественного статуса. Если в 1950 году картина, исполненная в манере абстрактного экспрессионизма, стоила в среднем 1500 долларов, в 1952-м  уже 6000, то сегодня картина Поллока стоит не менее двух миллионов долларов.

 В 1964 году Роберт Раушенберг с помощью владельца галереи Лео Кастелли предъявил европейцам типично американские изделия поп-арт. В течение короткого времени благодаря умело режиссированной рекламе поп-арт, точно эпидемия, распространился по всей Западной Европе. Спрос был так велик, что Э. Уорхол нанял двух помощников и в сарае, наскоро переделанном под мастерскую, в течение трех месяцев день за днем фабриковал полотна. Именно тогда он произнес известную фразу: «Я хотел бы быть машиной».