Акварель и современность

Каждая большая выставка всегда вызывает определенные раздумья, поскольку она не только отчет перед зрителем, но и возможность для самого художника увидеть себя со стороны, в ряду других. Выставка дает материал для самоанализа, самооценки, взгляда «внутрь себя». Таков был и творческий отчет художников акварелистов нашей страны  VI Всесоюзная выставка акварели. Творческий пульс ее свидетельствовал о большой самоотдаче художников, о богатстве и разнообразии советской акварели.

Искусство акварели, казалось бы, традиционное, однако в современном своем виде установилось лишь в начале XIX века. Акварель считали разновидностью живописи, а сегодня причисляют к графике. Техника акварели многогранная, обладает большими возможностями комплексного характера, постоянно открывает новые сферы применения. Специфичен и язык акварели, разнообразны ее интонации, адекватные темпераменту художника, движению его руки, и вместе с тем она дает особые пространственные возможности, связанные с необычайно богатыми тоновыми градациями легкого письма. Все это позволяет художнику по-своему, неповторимо выразить или сформулировать увиденное в разных манерах от взволнованной темпераментной, непосредственно передающей ощущения, до мягкой, нежной, а порой и жесткой, рациональной. Естественно, что между этими границами существует множество приемов и способов, к которым прибегают художники. Важно одно: способ и сама техника должны идти в ногу со смыслом и идеей. В этом плане акварель можно назвать техникой «чуткой»  недаром она необычайно популярна среди художников самых разных направлений. Уже при первом взгляде на экспонаты выставки очевидны их жанровое разнообразие, широкий диапазон творческих позиций. Словом, выставка дает большой материал для серьезного разговора о сегодняшнем развитии акварели как самостоятельного вида искусства.

Устроителям подобной многонациональной и многотемной выставки всегда приходится трудно. Даже при самом строгом отборе   прислано было более шести тысяч работ, оставлено около тысячи, экспозиция получилась очень большой и насыщенной. Выставочный комитет ставил своей задачей показать творчество художников наиболее широко, дать возможность авторам выявить себя наиболее полно, показать серии, существующие как единый взаимосвязанный организм. Кстати, стремление современных художников к созданию серий, на мой взгляд, явление мировоззренческого плана  художник стремится в ряде листов, связанных единым драматургическим замыслом, передать богатство своих ощущений от действительности, объединив их единым образным ключом. Именно отсюда проистекает самое главное достоинство выставки  почти каждая работа говорит о нашей жизни, раскрывает красоту будней, природы, окружающей нас, красоту человека. Увлеченность, восхищение художника своим пластическим мотивом, будь то портрет, натюрморт, пейзаж, далекое воспоминание и даже философское размышление сквозит в каждом движении кисти. Мастеров как бы притягивает магическая сила акварели, ее возможность близко подойти к жизни и посмотреть, какова она.

Образ окружающего нас мира, образ нашей с вами жизни, наших друзей, нашей мечты  вот что такое современная акварель. И в конце концов не суть важно, пишет ли художник колонковой или щетинной кистью, «по мокрому» или по сухой бумаге (хотя современная техника увлажнения бумаги осуществляет мечту еще древних миниатюристов о длительном сохранении влажности красочного слоя для достижения органического сплавления цветовых переходов). Важно другое, в большинстве работ мы видим пластическое воплощение мысли, ощущаем не только представленный нам образ реальности, но и мировоззрение художника и его пластическую идею, получившую в лучших работах убедительное завершение.

Каковы же эти пластические идеи и как они связаны с внутренним содержательным импульсом художников?

Если перечислить не все, конечно, но главные, фундаментальные основы, то это будут: цвет, свет, пространство, конструкция, ритм средства выразительности, применяемые для раскрытия эмоционального, философского или психологического идейно образного содержания вещи.

Цвет во многих работах выступает и как организующее начало (например, в работах Ю. Коровина, И. Курикова, Н. Евдокимова, Ч. Азизова, Р. Сурвилло), и как «герой листа» (работы И. Будриса, Б. Месропяна, 3. Литвиновой, К. Сейфуллаева), и как конструктивный элемент (в работах В. Купцова, П. Порутиса), и, наконец, как средство психологической характеристики (в портретах Т. Мацаберидзе, Е. Успенской, О. Яхнина).

На светопространственной среде, ее материальной плотности и структуре строит свои натюрморты Б. Маркевич (эта задача и вызвала к жизни его «пуантель»). Широкое, воздушное письмо свойственно, как всегда, философским композициям Д.Скулме, герои которой существуют в духовно сложном пространстве.

Конструктивно пространственный подход к решению листа отличает графически острые работы И. Обросова, Н. Бережнова, Г. Травникова и является, пожалуй, основным лейтмотивом формообразующего начала творчества А. Губарева. Конструктивно рациональны и вместе с тем образны работы эстонского мастера А. Пилара, продолжающие развитие его творческих идей.

Цветовая и ритмическая организация листа характерна для В. Бухарова (серия «Сибирская станция Инская»). Пластический мотив и мотив содержательный, это единый образ внешне беспорядочного, но внутренне четко организованного пространства. В этих работах, как в свое время и в листах рано ушедшего от нас блестящего мастера Н. Грицюка, мы видим новый подход к индустриальной теме через раскрытие пластического мотива. Это весьма важный современный поворот в искусстве акварели, поворот, существующий рядом с «документально-подчиненным» взглядом на мир техники.

В связи с этим хотелось бы остановиться на пресловутой репортажности  качестве отрицательном, преобладающем во многих работах выставки, по мнению Г. Загянской и М. Ройтера .

Что такое репортаж, документальность, если речь идет об искусстве? Прежде всего, это понятие имеет отношение к характеру работы, к ее цели, но отнюдь не к ее качеству. Прекрасные репортажи есть и на этой выставке. Это итальянские акварели А. Кокорина, городские пейзажи М. Ройтера, работы И. Вилковир, М. Шагинян. Жанр репортажа был особенно развит в конце двадцатых, в начале тридцатых годов вспомним блестящую графику и акварели Н. Купреянова, А. Дейнеки, Ю. Пименова, вспомним многочисленные драгоценные свидетельства времени, сделанные художниками в творческих бригадах на заводах, в совхозах, в городах (например, работы, посвященные совхозу «Гигант», Днепрострою, Керченскому металлургическому заводу и многим другим). Определенная репортажная тенденция проявляла себя и в живописи того времени. Это и «Эриванское строительство» П. Кузнецова, и туркменская серия М. Сарьяна, и композиции Ф. Богородского об Италии и Германии. Мало ли можно привести примеров? Не в репортажности дело. Более того, мне кажется, что таких непосредственных, искренних и точных художественных репортажей, которые всегда были радостью и творческой необходимостью для большинства художников, на выставке слишком мало.

Художник, создающий свои произведения в мастерской, все равно черпает их содержательные и пластические идеи далеко за ее пределами. Та непосредственная фиксация жизненных впечатлений, которая происходит неизбежно и каждодневно, будь то в поездке или дома, сама по себе несет художественные достоинства, и чаще всего не меньше, чем отточенная в мастерской композиция. Ценность поездки заключается порой не в том, чтобы показать те или иные места зрителю (хотя и это важно  на нашей выставке, например, зритель видел изображения самых отдаленных уголков страны, куда и попасть-то можно лишь в считанные дни летней навигации). Можно в конце концов думать, что пусть север пишут северяне, а юг - южане. И все будет в порядке, ибо кто же лучше них может рассказать об этом. Но так ли? Не забываем ли мы о важности первых эмоциональных впечатлений, об остроте первого взгляда, о возможности образных ассоциаций, возникающих на базе увиденного несходства, несовпадения с привычным? Именно на этом строится образная сила художественного репортажа, жанра не менее содержательного, чем любой другой, но более зависящего от уровня мастерства и специфики художественного видения.

С 1965 года тридцать творческих групп художников-акварелистов побывали в самых разных районах Советского Союза. И, пожалуй, именно эти поездки были тем зернышком, из которого выкристаллизовывались все наши акварельные выставки и вырос сплоченный дружный, многонациональный коллектив акварелистов. И здесь прежде всего надо вспомнить тех наших старших товарищей, которые стояли у истоков этого, можно сказать, «движения акварелистов»  Н. Петрашкевича, С. Лунева, Ю. Храпака, А. Пилара, В. Богаткина. Им обязаны мы тем, что это движение получило такой размах, привлекло к себе многих одаренных, искренних, увлеченных художников. Важно, что ряды акварелистов постоянно пополняются новыми именами. Так, выставка открыла для нас несколько интересных имен: В. Гошко (Москва), В. Лесин (Уфа), Г. Байматов (Ташкент), И. Фартуков (Уфа), Я. Солоп (Фрунзе). Их свежие, нестандартные серии привлекают силой образности, высоким уровнем мастерства.

В нашей стране акварель имеет давние традиции, и поэтому ее «живучесть» далеко не случайна. Приятно, что современные художники сказали в акварели свое слово. Появились новые технические приемы, изменился и размер произведений. Кстати, последнее обстоятельство вызывает нарекания или, по крайней мере, недоумения многих. Ссылаются в основном на специфику материала и на традиции жанра. Однако кто возьмет на себя смелость установить раз и навсегда размеры произведений живописи, скульптуры или графики? Все дело в том, что заложено в самой сути изображенного. Я понимаю художников-акварелистов, когда они, как говорится, «выходят на размер», то есть пишут в формате полного листа ватмана. Это диктуется стремлением создать сложные композиции, эпически-панорамные пейзажи, красочные многофигурные, многоплановые вещи. Мне приходилось бывать на гигантских стройках. И когда видишь их грандиозные панорамы, движения людей и техники, то хочется запечатлеть все это так, чтобы ощущалось величие пространства. А в портрете максимально приблизить к себе своего героя, внимательно исследовать его лицо, дать крупным планом руки. В тяготении к большому размеру, на мой взгляд, присутствует особый психологический момент, который зависит и еще от одной причины. Традиционную акварель, как правило, рассматривали в альбомах, а сегодня зритель общается с нею на выставке, где скрупулезно-внимательное, приближенное рассматривание затруднено. В залах есть хороший отход, и можно наряду с вещами маленькими создавать и большие, монументальные композиции (вспомним, что они не больше, например, офортов Пиранези или Бренгвина, который возил свои вещи на тачке).

Энергия художника, его тема, его чувства не должны заковываться ни в догмы, ни в предрассудки. Сегодня благодаря именно техническим находкам художник может обработать достаточно большую поверхность бумаги, и нечего удивляться, если он это делает.

В этой связи мне показался несколько странным диалог, о котором я уже упоминал.

Творчество художника . это его неуспокоенность, его ошибки, и, главное, его находки. Находки на выставке акварели побеждают. В них залог новых творческих удач, новых выставок, которые, как всякая глубокая и серьезная работа, будут всегда вызывать размышления.